Четверг, 28.03.2024, 20:07 RSS
[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 1 из 1
  • 1
Форум » Культура, языки, туризм, фотографии, музыка__/__Фарханг, забонхо, сайёхат, сурат » Кино и театр__/__Кино ва театр » Ни шагу назад
Ни шагу назад
AdminДата: Среда, 08.09.2010, 12:54 | Сообщение # 1
Октябренок
Группа: Администраторы
Сообщений: 43
Награды: 0
Репутация: 9
Статус: Offline
Ни шагу назад

Автор: Лилия Гайсина, Рухшона Сафарова

Тяготясь болезненной ностальгией о прошлых временах, VIPzone решил найти ответы в светлой голове театрального режиссера, постановщика нашумевшего спектакля «Безумие. Год 93» - Барзу АБДУРАЗЗАКОВА. Беседа получилась не для слабонервных.


Серый, пустой, большой зал на втором этаже театра имени Маяковского. На заднем плане разбросаны стулья. В середине – треугольный потертый стол. На нем - огромные тома книг, чайник, очки, сигареты, пепельница, за ним - Барзу. Кажется, у него только-только закончилась репетиция. Он уставший, он тихо говорит; так тихо, что из-за уличного автомобильного шума, врывающегося в окна, нам приходится напрягаться, чтобы его услышать. Он говорит с большими паузами, но мы не пытаемся их заполнить. Не стоит. Хочется все осмыслить.

Л. Г. – Что это? Что происходит с людьми? Фактически 90- е годы – это время, когда мы все потеряли. Везде были войны, голод, разруха. Везде, на всем постсоветском пространстве. Но вот в чем феномен: посмотрите телевизор, интернет, постсоветское пространство тепло вспоминает 90-е. Это не только наша беда. Ведущие российские каналы транслируют концерты, составленные из песен того времени, ведущие журналы пишут о них. Что происходит? Что мы оставили там?

Б. А. - У меня нет тоски по 90-м. Правда, нет. У меня нет тоски ни по 80-м, ни по 90-м. У меня есть тоска… Боже, какими же мы несчастными должны быть, чтобы тосковать по 90-м! К примеру, у меня есть тоска по тому, что у нас был хороший театр, когда-то. Был божественный театр. Простите, но это то, что близко мне. Таджикистан был мощной театральной империей на постсоветском пространстве. Мощнейшей! Не постесняюсь этого слова. Обилие режиссеров, артистов, художников, композиторов. Вы понимаете? Сейчас говорить об этом стыдно. Потому что ничего не осталось: кто-то спился, кто-то уехал, кто-то умер, кто-то деградировал. Никого не осталось. Вы скучаете о 90-х? В какое же время мы живем, если с теплотой вспоминаем такие страшные, ужасные, кровавые годы? Сейчас не стреляют, хлеба полно, мы можем позволить себе уехать за границу, купить машину. Но, мы не чувствуем себя комфортно и идеализируем прошлое. Это очень страшно. Как же мы могли это допустить? Вы знаете, сейчас я чувствую себя маленьким мальчиком, который растет в семье алкоголиков. Мама и папа пьют. К маме приходят любовники, они напиваются и спят с ней. Я чувствую себя в грязной коммунальной квартире, мне стыдно, страшно и одиноко. Я не понимаю, что происходит.

Р. С. – В этой страшной грязной квартире есть надежда?

Б.А. – Очень сложно, очень. Я живу в этой квартире, я выхожу за порог, стучусь к соседу, там такая же картина, к другому - и там то же самое. Надежды мало. Но, если я еще живу, раз Бог еще не забрал меня к себе, значит, у него есть на меня планы. Я отдаю себе в этом отчет. При всей тяжести, при всей боли, если я живу, значит, что-то будет, и оно будет связанно именно со мной. Я не знаю планов Бога, но я понимаю, что передо мной есть цель – БЫТЬ, и БЫТЬ - не просто. Мое присутствие должно нести пользу, может быть, моим студентам, немногочисленным артистам, которые бросают все и приходят ко мне. Мы должны нести ответственность. Если Бог дал нам возможность не таскать камни, не махать топором, мы должны сделать так, чтобы наш труд носил в себе свет, потому что наше дело – это работа с человеческим духом. А это сложнее.

Л. Г. – Дети, которые растут в грязной квартире, с родителями-алкоголиками ненавидят их все свое детство, презирают их, но потом вырастают и становятся такими же…

Б. А. – Ну, почему? Вспомните фразу Чехова: «Я по капле выдавливаю из себя раба». Чехов сумел найти дух и выдавить из себя раба. Вопрос в культуре каждого из нас. Человек должен либо идти вместе со всеми маршем, не важно, куда они идут, либо сказать себе вовремя: «Стоп». Для того чтобы сказать себе «стоп», нужно иметь культуру, нужно иметь интеллект, для того, чтобы увидеть, что что-то есть там за горизонтом. Увидеть больше. Что там, где мы живем - это не конец мира. И когда ты это видишь, ты понимаешь, что что-то там есть впереди. Странность не в том, что мы вспоминаем 90-е, странность в том, что мы во время покоя вспоминаем хаос. Там была ясность: вот враг, мы все видели, что происходит и знали, где выход из этого. Сегодня я читаю газеты, в которых вся страна требует ответить: «Кто хозяин платной дороги?», но никто не отвечает. Мы все знаем подтекст, но никто нам не говорит об этом откровенно. Посмотрите вокруг. Посмотрите на театры, и вы все поймете. Там Бога нет!

Р.С. - И не только в театрах…

Б.А. – Страна в иллюзии! Нам лгут и ничего не боятся. Как я мог себе позволить, что ко мне так относятся?!

Л.Г. – Может быть, в 90-е к нам так не относились? То есть, там действительно было все предельно ясно: идет война, самое главное, чтобы она закончилась, она закончится, и наступит нормальная жизнь. Война закончилась и… И началась не нормальная жизнь, а иллюзия нормальной жизни.

Б.А. - Ужас нашей страны не в том, что мы стоим на месте. Вы же понимаете, что Таджикистан не находится в нулевом состоянии. Это смердящее состояние, когда труп выпускает из себя яд. Какую сферу не тронь, появляется яд. Я еще не видел человека, из любой сферы, который не страдал бы и не выл. И наша проблема даже не в том, что мерзавцы делают, что хотят, а в том, что им некого стесняться, потому что пропали личности. Раньше у меня, если были проблемы, не важно - какие, то я мог подойти к любому и сказать: «Устод, помогите, я не знаю, как мне дальше жить». Сегодня я выхожу за порог театра или дома и не знаю, к кому обратиться, спросить совета. Я вижу людей, которые себя предали! Они предали себя и так обмельчали. Они предали само имя интеллигента, они девальвировали его. Кроме чувства брезгливости они ничего у меня не вызывают.

Р.С. – Вот человеческий фактор! Отчего так, в СССР фактически популяризировалось стадное чувство, все должны были быть равны, но вот в чем феномен, из этого «стада» вытекали потрясающие личности! А потом, когда Союза не стало, всем нам сказали: «Всё, теперь все вы – личности, вы свободны, делайте, что хотите». И мы все дружно превратились в стадо.

Б.А. – В советское время человек становился личностью вопреки. Вспомните: Сахаров, Булгаков, Капица, кто бы ни был – все они были вопреки…

Р.С. – Почему тогда делали вопреки, а сейчас нет?

Б.А. - Потому что личностей нет.

Р.С. – Так почему тогда были, а сейчас нет?!

Б.А. – Посмотрите, откуда появились личности в советское время. Что тогда было? Была Российская империя – мощная держава, светлые головы. Случилась революция, нам говорили, что вся белая гвардия уехала, что их поубивали, что остался настоящий народ, то есть пролетарии. Да, конечно, очень большое количество своих самых лучших граждан Россия тогда уничтожила. Но мощная прослойка из бывшего дворянства прошла в советскую систему. Простой народ не смог бы создать такую империю, для этого нужны были очень грамотные люди. Они были в российском дворянстве. Все тузы партии принадлежали к высшему сословию России. И эта прослойка растеклась по различным сферам. Эти люди были воспитаны в старых университетах России, где преподавали французы, немцы... И они остались в СССР, и они воспитали наших родителей. В свою очередь наши отцы привили нам ту же культуру. Понимаете? Это очень важно.

И вдруг в 90-е все сломалось. Те, кто был в нашей стране с мозгами, – все убежали. Они все ушли, а те, кто был самым худшим, постепенно заняли их места, они стали преподавать, лечить, заниматься самыми важными сферами нашей жизни. Вы посмотрите: за 20 лет у нас не появилось ни одного по-настоящему талантливого человека! Интеллигенты ушли, пролетарии стали править. В СССР пролетарии не правили. Рядом с советскими пролетариями всегда был профессор Преображенский, если говорить образно. У нас нет Преображенского, у нас нет ни перед кем стыда, у нас нет Дмитрия Лихачева. Дмитрия Лихачева называли совестью русского народа. Назовите мне имя человека, которого можно было назвать совестью таджикского народа?

Л.С. – Что сегодня происходит с нашей молодежью?

Б.А. - Я пытаюсь это понять, как и вы. Смотрите, когда что-то меняется, когда один режим уходит, появляется подпольная молодежь, которая была в андеграунде, она выходит на первый план. В советское время запрещали Булгакова, но его работы мы читали. Мандельштама запрещали – мы читали, запрещали Булата Окуджаву, мы ходили к нему домой, чтобы послушать втайне ото всех. Запрещали Высоцкого, мы бегали на «Таганку», там в 12 часов ночи шли спектакли с его участием. Запрещали Гребенщикова и Шевчука, но мы все равно их слушали. Всегда был андеграунд. А сегодня в моей стране некого запрещать. Музыка открыта, поэзия, журналистика, театры – нечего запрещать. Все настолько серо! Нет процесса, нет протеста.

Мне кажется, сейчас моя страна заболела тотальным равнодушием, начиная от интеллигента, заканчивая продавцом «Корвона». Всем все по фигу. Театр горит – по фигу, улицы закрыли – по фигу, деревья вырубили – по фигу... Лишь бы меня не трогали.

И самое страшное, что даже молодежь – двигатель жизни, чистая, живая энергия, которая должна быть во всех сферах выглядит старой, скучной, неживой…

Так вот, и молодежь, глядя на нас, сказала: «Тогда и нам все по фигу!».

Когда-то у нас с ребятами был шикарный подвал, это была студия… Что мы там только не творили: писали музыку, стихи, читали литературу. Где сейчас эти подвалы? Нет, я не претендую на то, чтобы мне пойти туда – нет. Но мое место так никто и не занял…

Мы потеряли достоинство, потеряли честь. Если бы они были, нас бы волновало то, что на улицах города, в котором температура летом достигает до 50 градусов жары, вырубают старые чинары. Мы потеряли все! Нас кормят ложью с утра до вечера, и мы ее едим.

Л.Г. – Барзу, мы по своему опыту знаем, что иногда наши люди хотят получать ложь. То есть, пишешь о хорошем, светлом, мы делаем интервью с выдающимися таджиками, которые уже давным-давно живут за рубежом, работают на славу других стран. Никто об этом не задумывается. Всех все устраивает. И вдруг даешь порцию критики. Что вы думаете: бывают случаи, когда наезжают не чиновники, а простые читатели. Высказывают, вот, мол, как вы не любите свою страну, раз такие вещи пишете…

Р.С. – То есть, делать что-то вопреки сейчас очень сложно. Раньше не все осмеливались делать вопреки, но те, кто делал, – они были идеалами, ими восхищались….

Б.А. – Восхищались… Да! Знаете, а все-таки есть время, о котором я тоскую. Это середина 70-х годов. Вот о чем я тоскую. Когда я приехал в 80-м году учиться в Москву, этот город показался мне самым скучным городом после Душанбе. То, что я видел здесь, и то, что потом мне предлагали мои московские друзья, было ерундой. Они пытались удивить меня «The Beatles», «Deep purple», но мы в Душанбе уже все это проходили. Московские знакомые восхищались американскими байкерами, но у нас каждый вечер, как только стемнеет, по нынешнему проспекту Рудаки, тогда он был Ленина, проезжали сотни мотоциклистов. Туда, обратно. Я жил прямо над «Лакомкой», и под моим балконом собирались байкеры, садились на траву обсуждали произведения Солженицына. Мы с пацанами бегали в центральный парк, чтобы просто посмотреть на людей. Как они одевались: длинные патлы, джинсы – какие хочешь, туфли, яркие рубашки. Хиппи, панки. Мы часами любовались публикой. Это была настоящая Америка – клянусь вам!

В парке играл ансамбль «ЕМА» - еврейский молодежный ансамбль. Они шикарно играли! Были ансамбли «Ситора» и «Бустон», ребята играли «Deep purple» так, как сами «Deep purple» не играли! Наши играли лучше! Танцы проходили в среду и в выходные. Весь город готовился к ним. Это был праздник каждый день!

Кафе «Минутка». Девочки, там продавали вареную колбасу и кофе из ведра. Черпали железной кружкой и продавали. Но нам нужно было с утра отправлять туда кого-нибудь из пацанов, чтобы он успел занять столик. Приходишь туда, там дымища, народу куча, и все как на подбор – молодые, энергичные, умные, талантливые. Это была живая молодежь! Каждый день в городе проходили драки, тысяча на тысячу, но это было здоровое общество.

Там, где сейчас индийское посольство, были книжные ярмарки, народ приходил туда обмениваться книгами, чего там только не было! Запретная литература – пожалуйста: «Раковый корпус», «Архипелаг Гулаг» - все, что душе угодно.

Это был потрясающий город, ты шел по городу и вокруг: личность, личность, личность. Вон пошла Малика Собирова, вон Барно Исхакова, вон Махмуд Вахидов. Они были нашими кумирами…

Л.Г. – Насчет кумиров, авторитетов… Знаете, я тоже немного застала то время, когда у молодежи были авторитеты. Правда, несколько другие. Например, в микрорайоне, в котором я жила, за каждый сектор отвечал конкретный человек. Он должен был быть гиперсправедливым, он не имел права позволить себе какие-то неблаговидные поступки. Он решал все проблемы района: к нему могла прийти старушка, у которой молодежь растоптала огород, могла прийти девушка, которую кто-то оскорбил, они выступали в качестве судей, если, случалось, ребята что-то не поделили между собой. Я думаю, нет, я уверена, они – эти ребята, смотрящие, как их еще называли, они были связаны с криминальным миром. Но рядом с ними жилось спокойнее. Наши мальчишки подражали им во всем, но, тем не менее, большинство из них не пошло по криминальной дорожке, а вот честности и справедливости набрались…

Б.А. – Да, авторитеты, смотрящие. Это были люди, которые только благодаря своей репутации могли остановить любую драку, решить любую несправедливость или какой-либо конфликт. Вот идет драка, мы чувствуем, что страсти накаляются, мы шли к ним за помощью. Им даже не нужно было идти на место потасовки, они просто передавали через нас: «Все. Прекратите», мы прибегали и говорили, мол, такой-то сказал, чтобы заканчивали, и все заканчивалось….

Не так давно из Душанбе уехал мой друг – иранский режиссер Махмальбоф. Я спросил его: «Почему ты уезжаешь?» и он ответил: «Потому что в твоем городе нет энергетики». И я с ним абсолютно согласен, энергетика города пропала.

Л.Г. – Выходит, мы просто ничего не видели лучше, чем 90-е…

Б.А. – Может быть…

Р.С. – То есть, вот как получается: у вас ностальгия обоснованна, а у нас нет. Теперь я понимаю своего отца, он начинает рассказывать мне о том времени, загорается, а потом замолкает и говорит: «Эх, все равно вы ничего не поймете». Самое интересное, когда я была маленькой, он рассказывал мне о своей молодости, а сейчас нет. Видимо, тогда он еще надеялся, что мы тоже переживем все это, а потом рухнули все надежды, и он понял, что его дети никогда ничего подобного уже не увидят и не почувствуют…

Б.А. – Да, теперь мы живем в одной плоскости…

Р.С. – В плоскости, которую нам предложили очень плоские люди. Они и лишили нас молодости…

Б.А. – Как-то я пошел преподавать в Институт искусств. Просто, не за деньги, не потому, что у меня не было работы. Я захотел работать с нашими ребятами. Себе в помощники я взял на абсолютно добровольных началах свою знакомую из Ирана, двукратную чемпионку мира по кунг-фу. Чтобы она преподавала моим студентам актерскую пластику, потому что для будущих актеров это очень важно. Так вот, как-то ректор института спросил меня: кто это с тобой ходит? Я объяснил. Он попросил, чтобы она зашла к нему в кабинет, якобы заключить с ней контракт, зарплату начислить. Как я обрадовался! На всех парусах бросился к ней, отправил к ректору. Она пошла. Я ждал ее минут 40. Затем час, два. Ее все не было и не было. Когда я ей позвонил, она сказала, что ждет меня за воротами института. Я удивился, выскочил к ней, спросил - в чем дело. Оказалось, что она даже не дошла до кабинета ректора, по его приказу сторож вышвырнул эту женщину за порог. Боже, я был в бешенстве, заскочил к нему, высказал ему все, что думал, тотчас написал заявление и ушел.

Мы пошли с ней домой. Вдруг она спросила: «А куда ты идешь?». «Как куда, тебя выгнали, и я ушел», - ответил я. Она помолчала немного, а потом сказала: «Ты неправильно поступаешь. Когда ты делаешь шаг назад, твое место занимают они. Такие, как ты смотрят на твой поступок и тоже делают шаг назад. И их место тоже занимают они. Вы проиграли свою страну, потому что такие, как ты оступились и тем открыли путь недостойным. Потому, проиграл ты … Потому вы проиграли!»

Я все время вспоминаю ее слова. Так что не делайте шаг назад. Даже если это невыносимо тяжело.

Источник: http://asiaplus.tj/articles/201/5162.html


----
Самые главные - не генералы, саме главные - солдаты.
 
Форум » Культура, языки, туризм, фотографии, музыка__/__Фарханг, забонхо, сайёхат, сурат » Кино и театр__/__Кино ва театр » Ни шагу назад
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск:

Шаблоны для сайтов на Ucoz